Дон в годы революции и Гражданской войны. 1917 – 1920. Том 1: март 1917 – май 1918

onarch.ru онскиеархивы.рф онские Архивы Раздел второй. Воспоминания 343 Вертклиевки. Остановившись в станице, был устроен митинг, меня заставили выступить на столе с грязными ногами о том, «чего добивается наш отряд и почему необходимо уничто- жить корниловцев». Потом наш хор стал петь казачьи песни, здесь же стали записываться добровольцы в наш отряд. Хор наш собрал 127 рублей пожертвования, а хозчасть – 4 воза хлеба и воз сала свиного. Все это происходило на площади станицы. Вечером мы выступили на Вертклиевку, шли целую ночь в боевом порядке. Справа и слева – по эскадрону конницы. На рассвете рассыпались редкой цепью и стали подвигать- ся медленно. Слышен был лай собак и крик петухов. Где-то впереди, когда начало рассве- тать, с правого фланга началась ружейная перестрелка, потом подалась команда по цепи: «Ложись , окапайся». Через несколько минут со стороны неприятеля послышались орудий- ные в ыстрелы. Снаряды стали падать возле нашей цепи. Оказалось, что корниловский от- ряд обнаружил нас еще ночью и решил отступать по направлению станицы Березайки. По горячим следам 27 февраля утром рано мы заняли Вертклиевку. На улицах совсем пусто. Зайдешь в дом к казаку, расспросишь, отвечают с нежеланием. По улицам на заборах везде мелом написа- но: «Здесь помещается такая-то рота», «Здесь такой-то взвод», потом: «Здесь генерал Мар- ков», «Здесь штаб Корнилова» и проч[ее]. Несколько человек зашли к иногороднему сапож- нику, стали расспрашивать, он нам объяснил, в чем дело. Вчера было общее собрание каза- ков, выступали генералы и сам Корнилов. Призывали казаков защищать права казачества и Святую Русь, говорили, что завтра к вам придет Красная гвардия, будут забирать все и производить насилие и проч[ее]. Мы улыбаемся, Савченко говорит: «А казаки поверили это- му?» – «Не знаю, они все-таки боятся вас». После длительных разговоров стали сходить- ся ко двору сапожника казаки. Наши ребята Дряченко, Мирошниченко и Савченко Д. ста- ли на хохлацком языке им говорить, что мы такие же хлеборобы, как и вы, что мы борем- ся против золотопогонников за советы и т[ак] д[алее], но казаки оглядывают с ног до голо- вы наших ребят и покачивают головами. Вдруг подается команда: «Собирайся в поход». Из станицы Вертивки мы двинулись на ст[аницу] Березайка. На выгоне рассыпались в цепь и цепью стали двигаться по пашням. Смотрю, влево от меня через человека сапожник, у которого были в станице Вертли- евке. Я спрашиваю: «Ты, что?». Он отвечает: «Да подумал, подумал – винтовка есть, все люди наши, что же делать, и решил уйти воевать против паразитов. Ведь дело нас всех, а не только ваше». Я попросил тов[арища] Яицкого, чтобы он занял его место в цепи, и он подвинулся ко мне на интервал за любопытство поговорить с ним. Стал расспрашивать, кто видный здесь был из кадет у вас в станице, он стал рассказывать: «Я, говорит, не был на площади, но был у кума-казака, он мне рассказывал, что Корнилов ездил верхом на буланой лошади, всег- да у них шесть легковых машин, отряд у них небольшой, меньше чем у вас, на автомоби- лях ездят правители вольные: Керенский, Гучков, Чернов, Пуришкевич». Я спрашиваю: «А точно он тебе говорил фамилии». Он говорит: «Да еще он говорил на собрании, что денег у нас хватит для борьбы с большевиками, и возят с собой всегда полную машину золота». Когда я спросил: «Кто же у них в отряде?» Он говорит: «Офицерá и молодежь- белоручки». – «А почему ты пошел с нами, а не с ними?» Он ответил: «С ними пошли ка- заки знатные, с которыми мы, беднота, не в ладу живем». – Ладно, значить ты знаешь, на какой лошади ездит Корнилов, вот если будет бой, то со- общай товарищам, чтобы они на мушку брали Корнилова, тогда нам легче будет справиться.