Дон в годы революции и Гражданской войны. 1917 – 1920. Том 1: март 1917 – май 1918

onarch.ru онскиеархивы.рф онские Архивы Раздел второй. Воспоминания 403 В городе поднялась паника. Спешно укладывались учреждения и частные лица. Но- чью с 10-го на 11 февраля уже город находился в агонии. Стало всем ясно, что удержать Но- вочеркасск немыслимо. 11 февраля днем часть офицеров, собравшись в зале женской гим- назии, по предложению одного наиболее ярого офицера-патриота (фамилии не помню, ка- жется, Гнилорыбов ), решила сформировать отряд «обреченных», т[о] е[сть] двигаться в Донские степи и идти на Восток, отбиваясь от красных, так как распыление грозило по- головным истреблением. Выступление этого отряда назначалось 12 февраля в 3 часа дня. Ночь прошла ужасно. Вряд ли кто спал не только из офицеров, но и обывателей. Вечером 11 февраля было объявлено, что всем офицерам резерва завтра с утра выдадут по 300 ру- блей цар скими кредитными билетами, что на самом деле и было исполнено на следующий день, 12 февраля, утром . Живя на окраине города, я для присоединения к отряду «обреченных» вышел в 2 часа дня в город, одев вместо тонкого пальто полушубок и вместо сапог – валенки. Когда я под- ходил около трех часов на площадь к городскому собору, то по собравшимся толпам наро- да и убегающим в разные стороны пешим и конным людям понял, что все уже пропало. По инерции я вскочил в одни из саней, где ехали мне знакомые, и только слышал вслед свист- ки и крики. Санки – одни обгоняли другие по направлению на прилежащую к Новочеркас- ску ст[аницу] Кривянскую. Все были уверены, что она не занята еще красными, но каково было наше настроение, когда, не отъехав и полуверсты от города, все мы были задержаны казачьими передовыми частями в[ойскового] старш[ины] Голубова. Всех нас привели под конвоем в станицу Кривянскую и тут поставили в ожидании решения нашей судьбы среди целой толпы пеших и конных казаков. Я уже был уверен, что минуты моей жизни сочтены, когда внимание издевающейся над нами толпы казаков было отвлечено громкой речью са- мого Голубова, вышедшего на балкон одного из домов. Из речи его я понял, что в Новочер- касске заседал оставленный всеми Войсковой круг, и из этого круга присланы были депу- таты с просьбой к Голубову – не пускать в город матросов и рабочих. Голубов кричал, ру- гался нецензурными словами, ободряемый толпой. Ко мне, как крайнему из толпы, во время этой сумятицы подъехал какой-то конный подхорунжий, долго внимательно смотрел и потом, спросив фамилию, начал писать запи- ску, сидя на лошади. После этого он ткнул мне эту записку и тихо спросил: «Офицер?» (Я был в полушубке). «Да», – ответил я. Тогда он махнул мне, чтобы я уходил поскорее, гром- ко повторяя мне в след: «Уходи, учителишка, поскорее». Несколько казаков, слушавшие Го- лубова, обернулись и засмеялись, отпуская какие-то шутки. Пока я дошел на другой край станицы, где уже не было никаких войск, начало уже тем- неть. Идя дальше по дороге на ст[аницу] Багаевскую, меня подобрала знакомая учительни- ца, сестра моего товарища по корпусу, которые жили на хуторе близ ст[аницы] Багаевской. Таким образом, я вынырнул из большевистского кольца, благодаря какому-то неизвестно- му спасителю, который оказался голубовским комендантом. На другой день я узнал, что часть офицеров и партизан прошли по дороге на ст[аницу] Старочеркасскую, а не на Кривянскую и Багаевскую, как это предполагалось. Очевидно, в последнюю минуту маршрут был переменен. Кроме того, эта офицерская дружина, к ко- торой присоединился новый походный атаман генерал Попов, выступила ранее срока око- ло двух ч[асов] дня. Атаман Назаров на все уговоры уехать отказался и пошел на заседа- ние Войскового круга. Этим закончилась грустная эпопея защиты Дона.