Дон в годы революции и Гражданской войны. 1917 – 1920. Том 1: март 1917 – май 1918

onarch.ru онскиеархивы.рф онские Архивы Дон в годы революции и Гражданской войны 1917 – 1920. Том I. Март 1917 – май 1918 404 12 февраля 1918 года в 4 ч[аса] дня город был занят красными казаками Голубова и Под- телкова, а на другой день туда же вступили матросы и красноармейцы, двигавшиеся по же- лезной дороге с Перс яновки . Глава II Казачье восстание весной 1918 г. Скрываясь в семье своего корпусного товарища на хуторе Федулове Багаевской ста- ницы и проживая под видом знакомого беженца-учителя, я переодет был в штатское и от- пустил бороду, которой раньше не носил. Положение было очень опасное. Хутор и стани- ца во лновались, митинговали и, стараясь угодить большевикам, ловили бродящих по сте- пи партизан и офицеров, большинство которых, застигнутое врасплох, бежало куда гла- за глядят. В хуторе заседал революционный комитет, который распорядился сделать по- верку личности всех пришельцев и подозрительных лиц. Я благополучно миновал аре- ста, так как семью моего школьного друга знали хорошо и любили в хуторе. Революцион- ный совет отдал приказ арестовывать всякого, кто подходил ночью или днем к хутору, и при таких поимках почему-то звонили в набат. Зима после оттепели стояла суровая, и сне- гу намело много. По частому звону колокола я заключал о ловле несчастных моих коллег- контрреволюционеров, бродивших как голодные волки по степям от зимовника к зимовнику. Арестованных отправляли в станицу Багаевскую. Между прочим, как впоследствии выяс- нилось, в станице этих пленных не расстреливали, а скрывали. В этом отношении Багаев- ская станица была счастливым исключением. Разведку из нашего дома делали сестры мо- его друга, а мы с ним сидели все время дома и выходили только по ночам подышать возду- хом. Мой друг артиллерист-офицер был ранен еще в 1915 г. в ногу на германском фронте, и рана то открывалась, то опять заживала. Он получил инвалидное свидетельство и жил все время дома, не принимая участия в Гражданской войне. По вечерам тихо передавались слухи о том, что совершается вокруг. Донские парти- заны дрались где-то в районе хутора Веселого при переправе через Маныч и, отбив напа- дение большевиков, ушли в степи. Вдогонку партизанам по приказанию Голубова из Но- вочеркасска ездили небольшие конные отряды казаков. Такой же малый отряд человек из двадцати ездил и из хутора Федулова (где я жил) во главе с особенно ярым большевиком из казаков урядником Подрайкиным. Всюду в окружных хуторах и станицах образовались революционные комитеты, кото- рые сносились при помощи делегаций с Новочеркасском. В эти комитеты попадали иногда крикуны-казаки «никчемные», как их называли, а в большинстве случаев станичное прав- ление во главе с атаманом переименовывало себя в рев[олюционный] комитет и управля- ло для видимости. Сходы и митинги были каждый день и по всякому пустяковому вопро- су. С первых же дней начались трения между казаками и крестьянами, почувствовавшими себя хозяевами положения. Эти трения быстро перешли в открытое озлобление. Это зата- енное озлобление, основанное на зависти к казакам, было всегда у донских крестьян, но те- перь оно, вследствие свободы, вспыхнуло и вылилось в действия. В крестьянские слободы из Новочеркасска посылались груженые повозки с оружием, патронами и даже пулемета- ми, под предлогом самообороны от нападения кочующих партизан. Казаки собирали сходы и решали, как быть: задерживать ли эти транспорты или нет. Все чувствовали в вооружении крестьян страшную угрозу своему существованию. Старики- казаки, никогда не сочувствовавшие большевизму, начали поднимать открыто голоса и укорять «фронтовиков» в гибели Дона и пр[очем]. Жизнь стала нервная, полная нелепых