Дон в годы революции и Гражданской войны. 1917 – 1920. Том 2: май 1918 – март 1920

Раздел второй. Воспоминания 381 то замерзших вытаскивали из-под снега, смешанного с песком, и складывали в шта- беля, как шпалы на железной дороге. Вот погибло людей, товарищи, а все за револю- цию, дорого она нам с землей досталась». Он замолчал и, кряхтя, завернулся в бур- ку, зачем не знаю, может быть, он хотел спать, или же, укрывшись буркой, он опла- кивал мертвецов, погибших от пустынного жуткого бурана. Не пережившие этой жути, может быть, усомнятся в правоте слов безызвестного товарища, я, пожалуй, тоже не поверил бы ему, но замерзшие трупы, встречавшиеся на пути моем, и рас- сказы оставших в живых товарищей, шедших в эту страшную ночь с обозом, под- тверждают рассказ простыми бесхитростными словами дикую сказку-быль о фан- тастичес кой ночи, пережитой бойцами Красной 11-й армии в феврале 1919 г. Ут ром мы вдвоем с женой пошли дальше. В вещевой сумке за плечами торже- ств енно покоилась буханка хлеба, купленная за керенки в селе. Не доходя верст 50 до Астрахани, жену начало знобить - признак заболеваемости тифом; вечером я еле дотащил ее до какого-то села, ночевать нас пустила какая-то сердобольная женщи- на, по-видимому, сжалившись над моей молодой женой. Утром она не могла поднять- ся. На наше счастье до Астрахани оставалось верст 25-30, и туда ехал крестьянин по своему делу. Я заплатил ему последние 40 рублей керенками, к вечеру он сбро- сил нас у ворот эвакоприемника на окраине города, кажется, в Ельниках. Пережи- тое за дорогу в пустыне взяло свое, меня стало морозить, стуча зубами, я снял с под- воды жену и втащил ее в грязное помещение – казарму с цементным полом. Казар- ма была набита больными, грязными вшивыми красноармейцами, валявшимися на голом полу. Я раздвинул самых слабых, бредивших бойцов и втиснул между ними жену, сам пошел осматривать постройки с расчетом найти более подходящее место. Больницу, по-видимому, начали строить во время империалистической войны. Раз- бросанные на громадной площади низкие корпуса с разными службами были заби- ты больными; счастливцы лежали в теплых палатах, большинство же валялось в са- раях, в недостроенных корпусах, в кочегарке и т[ак] д[алее]. Захожу в одно помеще- ние: в углу, справа от двери, стояло два больших котла для кипятка; на грязном, за- литом нефтью и водой цементном полу валялись больные. Измазанные нефтью, мо- крые, они походили на свиней, валявшихся в грязной вонючей луже; бравшие ки- пяток лихорадочные люди полоскали чайники и выплескивали содержимое на лю- дей; открывали краны, горячая вода попадала на больных, они ругались, стонали, но продолжали лежать, ибо не могли уйти из этого ада; идти было некуда, а болезнь не позволяла оторваться от грязного логовища. Я пошел в прежнее помещение и с туманом в голове лег между умирающими: с одной стороны лежала жена, с другой – маленький, серый, похожий на крысу, крас- ноармеец. Жена бредила родной Кулешовкой, часто звала брата Антона, сестру На- стю или же гнала на Дон гусей, зло ругая старую гусыню, отстающую от стада мо- лодых проворных товарищей. Красноармейцы просили воды, стонали: «няня»… и бредили боями, землей, фабриками, революцией и свободой. Будучи кандидатом в тифозные, меня этот дикий концерт не беспокоил и не пугал; я, убаюканный, креп- ко заснул. Просыпаюсь рано утром, мой сосед был мертв, на его красно-синем лице онскиеархивы.рф онские Архивы onarch.ru