Дон в годы революции и Гражданской войны. 1917 – 1920. Том 2: май 1918 – март 1920

Дон в годы революции и Гражданской войны 1917 – 1920. Том II. Май 1918 – март 1920 324 да этот бронеавтомобиль въехал в расположение нашей цепи и начал продольным огнем осыпать нашу цепь, то у нас нашелся очень храбрый красноармеец, проявив- ший небывалую храбрость (его фамилию я вам потом сообщу), отличный красно- армеец. И вот он увлек за собой человек 15 своим примером, и они приблизились к этому автомобилю (они попали в «мертвое пространство», пулеметный огонь с ав- томобиля их не захватывал) и штыками, воткнув в колеса, преградили путь. Этот же красноармеец открыл крышку в автомобиле и бросил туда русскую так называе- мую «бутылочную» бомбу. Взрывом этой бомбы капитан был убит и с ним несколь- ко солдат, а два солдата и вот этот штабс-капитан оказались ранеными. Когда при- вели его в штаб, то у него было 18 легких незначительных ран от осколков этой «бу- тылоч ной» бомбы. Дорогой я его спрашивал, не били ли его, он отвечал, что нет, так как боялся, ве- роятно, жаловаться, но видно было по его синякам и царапинам, что ему попало, и в этом я был убежден. Мною был издан приказ в то время не бить офицеров, т[ак] к[ак] они могли дать хорошие и ценные сведения, а что же можно было получить от солдата, который, кроме своей роты, ничего не знал. Его собственное состояние, ко- нечно, было нехорошее, он упал духом, смотрел глазами по сторонам и, вероятно, думал, с какой стороны его могут пристрелить. Я же его несколько ободрил, когда заявил ему, что его трогать не будут. Здесь он со мной разговорился, что он мог бы дать много хорошего, что он в Добровольческой армии служит по мобилизации и что он попал туда случайно, и лично склонен, и хотел бы работать в Красной армии, не- жели у белых, но что он не знает цели советской власти. Он мне говорил: «Вы меня оставьте живым и дайте мне возможность работать, я, может быть, буду еще полез- ным». Конечно, он не думал и не ждал чего-нибудь хорошего. Кстати, ему оказали помощь – перевязку, здесь моя жена также оказала ему по- мощь (она в старой армии была сестрой милосердия), и его поместили в штабе. Он поправился, а когда мы отступали из Ставрополя, то я предложил ему, что он может остаться, что он совершенно не нужен, но он умолял: «Возьмите меня с собой». Его желание работать в Красной армии я объяснял в то время по-своему, черт его зна- ет, кто он такой. Быть может, контрразведчик. Но как бы там ни было, я решил его взять с собой, ибо он умолял, и так месяца два он путешествовал с нами. Я уехал в станицу …. Когда я возвратился оттуда, то Рябухин совершенно поправился. Дель- ный был, видимо, была голова. Кстати сказать, у нас в то время была нужда в опыт- ных адъютантах. Правда, были, но уж малоопытны. Я подумал и сказал ему: «Оста- вайтесь у нас». Он принялся усиленно за работу. Все обязанности исполнял очень аккуратно. Был опытный и, видимо, дело свое знал очень хорошо. И вот – это нужно отнести к концу декабря мес[яца] – для нас создалась очень сложная и тяжелая обстановка: корпус Врангеля целиком обрушился на Таманскую дивизию (переформированную из Таманской армии); дивизия эта была разброса- на, численность ее была тысяч 12. И вот под натиском противника части наши ста- ли отступать. Я метался по фронту из стороны в сторону. Захватив с собой три че- ловека, я выехал в селение Елизаветинское (Грязнушко), а Рябухин остался в глав- онскиеархивы.рф онские Архивы onarch.ru